На внутреннюю обстановку в Китае все более разрушительно
воздействовала длившаяся свыше шести лет война с Японией, экономическая и
политическая расчлененность страны, а также напряженность отношений между
гоминьданом и Коммунистической партией Китая (КПК). Влияние этих факторов
усилилось и стало особенно ощутимым, когда весной японские войска начали
наступление с целью захвата коммуникаций, связывавших север и юг Китая.
В экономическом отношении Китай и раньше был отсталой
страной. А в результате оккупации Японией северо-восточных, частично восточных
и центральных провинций с наиболее развитой экономикой он и вовсе лишился своей
промышленной базы {1116}.
Попытки чунцинского национального [401]
правительства Чан Кай-ши {1117}
создать на неоккупированной территории новую промышленную базу, в том числе
военную, в первую очередь по сборке и ремонту техники и оружия, оказались
малоэффективными ввиду общей дезорганизации хозяйства.
В 1943 г. на неоккупированной части Китая действовало 3743
мелких и средних частных и государственных промышленных предприятия, из них 105
государственных, подчинявшихся Комиссии национальных ресурсов, а фактически
находившихся в руках монополистов из четырех семейств — Чан Кай-ши, Сун
Цзы-веня, Кун Сян-си, братьев Чэнь Ли-фу и Чэнь Го-фу. Индекс промышленного
производства, достигший в 1943 г. по сравнению с 1938 г. (взятым за 100) 375,6,
снизился за первую половину 1944 г. до 372,4 {1118}. Особенно резко падало производство важнейших
военно-стратегических материалов; угля, железа, меди, свинца, олова, цинка,
вольфрама, ртути. О слабости экономики Китая говорит тот факт, что в 1944 г. на
его неоккупированной территории было выпущено всего 1152 телефонных аппарата,
150 тонн электропровода, 802 небольших электромотора, 27 судов общим тоннажем
1481 брт {1119}.
Ухудшалось положение в сельском хозяйстве. Посевные площади
главных продовольственных культур продолжали сокращаться, соответственно
уменьшался и валовой сбор урожая. Снижалось поголовье скота и птицы {1120}. Кулацко-помещичья верхушка,
являвшаяся основным держателем товарного зерна, в условиях стремительного
обесценения китайского юаня всячески саботировала продажу государству
продовольствия и фуража.
Небывалая засуха и наводнения 1943 — 1944 гг., поразив
провинции Гуйчжоу, Чжэцзян, Фуцзянь, Хубэй и частично Хэнань, территории
которых контролировались чунцинским правительством, привели к жестокому голоду,
охватившему около 80 млн. человек. К концу 1943 г., по некоторым данным, от
голода и вызванных им болезней в этом районе погибло более 30 млн. человек {1121}. Это еще больше ослабило
сельское хозяйство Китая.
В условиях экономической разрухи чанкайшисты возлагали
большие надежды на помощь союзников, особенно на поставки по ленд-лизу. Если в
1943 г. Китай получил от США 355 самолетов, в том числе 300 истребителей, 48
средних бомбардировщиков и 7 транспортных, то в 1944 г. — 590 машин, из них 326
истребителей, 218 средних и тяжелых бомбардировщиков, 37 разведчиков, 9
транспортных {1122}. При
содействии Соединенных Штатов строились предприятия по сборке самолетов и
другой военной техники, которая прибывала по ленд-лизу. Но этого было явно
недостаточно для борьбы с Японией. Кроме того, поступавшие вооружение и боевая
техника лишь частично попадали в действовавшую против оккупантов армию.
Основная их масса использовалась для оснащения войск, блокировавших Пограничный
(Особый) район Шэньси — Ганьсу — Нинся.
Несмотря на враждебные акции правительства Чан Кай-ши в
отношении СССР, почти полное прекращение торговли Китая с Советским Союзом
через провинцию Синьцзян и переброску в эту часть страны [402] крупной группировки
гоминьдановских войск {1123},
Страна Советов, испытывая все тяготы борьбы с фашистской Германией, продолжала
оказывать китайскому народу активную морально-политическую поддержку. Это воодушевляло
его на борьбу с японскими агрессорами.
Вследствие гнета компрадорской буржуазии и помещиков,
произвола продажного -чиновничества резко упал и без того нищенский жизненный
уровень трудящихся. Рабочие, служащие, крестьянство и интеллигенция страдали от
дезорганизации финансового хозяйства, инфляции и безудержного роста цен. С
марта по июль 1944 г. цены на предметы первой необходимости удвоились, к
сентябрю они в 400, а по некоторым товарам в 1200 раз превосходили цены
довоенного времени {1124}. Крестьяне
получали за продаваемые ими продукты обесцененные банкноты. Купить на них
промышленные товары практически было невозможно. Деревня уплачивала за товары в
1944г. в 989 раз больше, чем в 1937 г. {1125}.
Под предлогом чрезвычайного военного времени заработная
плата трудящихся замораживалась или снижалась принудительно навязываемыми
займами, а также всевозможными вычетами и штрафами. Кулаки и помещики
взвинчивали арендную плату за землю. Увеличилась кабальная зависимость
крестьянства от торгово-ростовщического капитала. Оно быстро разорялось,
пополняя ряды малоземельной и безземельной бедноты. По сравнению с довоенным
периодом по отдельным неоккупированным провинциям Китая число арендаторов
возросло на 2 — 13 процентов, полуарендаторов — на 1 — 8, крестьян-собственников
снизилось на 1 — 11 {1126}.
Экономическое угнетение трудящихся сочеталось с гнетом
политическим. В национальном правительстве Китая руководящую роль играли
представители буржуазно-помещичьей партии гоминьдан. Заявляя на словах о
верности курсу на сопротивление японским захватчикам, они на деле раскалывали
национально-патриотические силы народа, вели наступление на его жизненные
права. Под влиянием тяжелых поражений на фронтах и хозяйственной разрухи
засевшие в государственном аппарате реакционеры усиливали полицейский нажим на
массы, занимались искоренением «опасных мыслей» и устранением «враждебных
элементов». Партийные организации гоминьдана имели секретные инструкции
преследовать демократов, следить за ними и применять репрессии к народу. Чан
Кай-ши поддерживал контакты с «посредниками», предлагавшими от имени
официальных японских кругов разработать условия мира между Токио и Чунцином {1127}.
Частые насильственные мобилизации ослабляли трудовое
население, его вклад в поддержку армии. Те, кто имели возможность откупиться,
не воевали. Местные чиновники по стандартным ценам освобождали богатеев от
военной службы. Среди командного состава процветало взяточничество,
вымогательство и присвоение солдатского пайка. В армии было распространено
дезертирство, высокой оставалась смертность от болезней и недоедания. Все это
тяжело сказывалось на боеспособности войск.
Хотя китайские солдаты показали в борьбе с японскими
захватчиками немало примеров мужественного и самоотверженного служения родине,
чанкайшистское командование ориентировалось на пассивное сопротивление [403] врагу. Капитулянтские элементы
и японская агентура в правительственном и военно-политическом аппарате
гоминьдановского Китая тянули страну на кабальный мир с Японией и на
гражданскую войну с вооруженными силами КПК. Почти полумиллионная армия
центрального правительства дислоцировалась на подступах к Пограничному
(Особому) району Шэньси — Ганьсу — Нинся {1128}, что было на руку захватчикам и повышало их шансы на
успех в Китае.
К лету 1944 г. в стране кроме Пограничного (Особого) района
насчитывалось 19 освобожденных районов (антияпонских баз), из них 7 находились
в Северном, 8 — в Центральном и 4 — в Южном Китае. Все освобожденные районы
занимали территорию около 750 тыс. кв. км с населением более 90 млн. человек {1129}.
Местные организации КПК в освобожденных районах в практике
политического и экономического строительства исходили из необходимости
консолидации всех национальных сил для борьбы с Японией. В деревне укреплялись
органы власти в форме сельских собраний представителей, в которые на основе
широкого избирательного права допускались все патриотически настроенные
граждане как из батраков, бедняков и середняков, так и из кулаков, торговцев,
мелких предпринимателей и помещиков. В окружных и уездных центрах проводились
выборы в национально-политические советы (НПС). В ряде случаев руководящие
посты в сельских органах власти и в НПС занимали мелкобуржуазные и буржуазные
элементы {1130}.
Учитывая крайнюю отсталость и блокаду освобожденных районов,
КПК осуществляла лозунг «самообеспечения», направленный на использование всех
возможных местных ресурсов, домашнего и кустарного производства для
удовлетворения нужд населения и вооруженных сил и создания лучших условий
жизни, чем в гоминьдановском Китае. Проводя аграрную политику, она в первую
очередь ограничивала феодальную эксплуатацию, поднимала жизненный уровень
батрацко-бедняцких слоев деревни, повышала товарность сельского хозяйства, с
тем чтобы обеспечить снабжение вооруженных сил, рабочих и аппарата управления
освобожденных районов. С этой целью арендная плата была установлена до 37,5
процента урожая, снижен ссудный процент, ликвидированы многочисленные налоги и
поборы прежних гоминьдановских властей, вместо которых был введен единый прогрессивный
налог.
Отдавалось предпочтение развитию государственной и
кооперативной промышленности и торговли, предусматривалась также защита
интересов частных предпринимателей, но не во вред интересам трудящихся. Рабочие
привлекались к контролю над предприятиями. Им оказывалось содействие при
объединении в профсоюзы.
Экономическая политика КПК способствовала хозяйственному и
военно-политическому укреплению освобожденных территорий, что особенно
проявилось в районе Шэньси — Ганьсу — Нинся. Государственные предприятия здесь
составляли более трех четвертей, а кооперативные — около одной пятой всех, в
подавляющем большинстве примитивно оснащенных и маломощных промышленных
объектов района. Здесь имелось 13 угольных шахт, на которых работало 432
человека, 38 фабрик, из них 18 текстильных (с числом работающих 1427 человек),
12 бумажных (437 человек), 8 швейных и обувных (405 человек), 4 типографии (379
человек) и другие предприятия. Всего в районе насчитывалось [404] около 4 тыс. рабочих {1131}. В Шэньганьнине к 1944 г.
насчитывалось 255 кооперативов с количеством пайщиков 115,6 тыс. человек и с
капиталом 236 тыс. китайских долларов по сравнению с 12 кооперативами, 10 тыс.
членов и 150 тыс. капитала в 1940 г. {1132}.
В 1944 г. свыше 122 тыс. крестьян и батраков (около одной четверти всей рабочей
силы, занятой в сельском хозяйстве") состояли в бригадах трудовой
взаимопомощи и группах наемного труда. Примерно 200 тыс. человек входили в
потребительские, транспортные, производственные и кредитные кооперативы. Свыше
137 тыс. женщин вошли в бумагопрядильные кооперативы {1133}.
Росло сельскохозяйственное производство. 6 января 1944 г. на
4-й сессии правительства района Шэньси — Ганьсу — Нинся его председатель Линь
Бо-цюй (Линь Цзу-хань) заявил, что площадь обрабатываемых земель в районе
увеличилась в 1943 г. до 13,3 млн. му (1 му = 1/16 га) против 11,7 млн. му в
1940 г., а под хлопком соответственно — с 15,2 тыс.му до 150,3 тыс. му. Было
собрано 1 840 тыс. даней (1 дань = 60,5 кг) зерновых культур {1134}.
Большую роль в экономическом развитии освобожденных районов
играли вооруженные силы КПК. В 1944г. в порядке самоснабжения воинские части
обработали более 830 тыс. му земли, собрали свыше 90 тыс. даней
продовольственных культур {1135}.
Однако участие армии в хозяйственном строительстве отрицательно влияло на
боеспособность войск, так как их личный состав на длительное время отрывался от
боевой подготовки.
В целом экономика и финансы района Шэньси — Ганьсу — Нинся
продолжали испытывать большие трудности, осложнявшиеся гоминьдановской блокадой.
Хозяйство подрывалось инфляцией и ростом цен. Кроме мер по поднятию экономики
выход из критического положения мелкобуржуазные элементы в руководстве КПК
искали в развитии «государственного сектора производства опиума и его сбыта».
Они, на словах осуждая опиумную спекуляцию, на деле оправдывали ее тем, что
якобы в той конкретной обстановке она играла передовую революционную роль {1136}. Опиум втридорога продавался
на территории, контролируемой чунцинским правительством, и в оккупированной
японскими войсками части Китая.
Местные органы власти и партийные организации вели на
освобожденной территории культурно-просветительную работу, особенно по
ликвидации неграмотности среди взрослого населения и созданию школ начального
обучения для детей и подростков. К этой работе привлекались военнослужащие и
интеллигенция. Издавалась пропагандистская литература, призывавшая к
патриотической войне с Японией.
В первой половине 1944 г. в рядах КПК числилось около
миллиона человек {1137}.
Социальный состав партии был неоднородным. Рабочая прослойка оставалась
ничтожной — из каждых десяти вступивших в КПК после 1937 г. девять были
крестьянами {1138}.
Уровень организационной и идейно-политической работы
парторганизаций освобожденных районов и нелегальных парторганизаций на
территории гоминьдановского Китая в целом был низким. Многие из них [405] оставались засоренными
классово чуждыми элементами, проникшими в партию либо случайно, на волне
патриотического подъема, либо по заданию особой службы гоминьдана с подрывной
целью. Его разведка и карательные органы применяли всевозможные формы
дискредитации коммунистической партии.
Мелкобуржуазный по преимуществу состав партии питал
националистические настроения в некоторой части руководства КПК. Она продолжала
активно укреплять свое положение в партии и проводила линию на догматизацию
опыта китайской революции, «китаизацию» марксизма-ленинизма и добивалась
признания своих взглядов в качестве идейно-политической основы КПК, стремилась
оторвать Китай от мирового коммунистического движения, от СССР. Этому, в
частности, служила проводившаяся длительное время кампания «чжэнфэн», в ходе
которой многие преданные марксизму-ленинизму кадры оказались исключенными из
КПК. Тем самым была подготовлена начавшаяся в 1944 г. новая кампания, посвященная
переоценке некоторых вопросов истории компартии Китая и узаконению
националистических идей в качестве основополагающих для китайских коммунистов.
Большую опасность для партии в то время представляла
догматическая, левосектантская оценка политических сил в Китае, данная
мелкобуржуазными элементами еще в 30-х годах. Они настойчиво утверждали, что
вторжение японского империализма ударяло лишь по трудящимся, городской мелкой и
средней буржуазии, не считаясь с фактом ущемления японской оккупацией интересов
и крупной буржуазии, прежде всего националистически настроенных ее слоев в
правящей партии — гоминьдане. В тех исторических условиях национализм крупной
буржуазии был объективно прогрессивным и открывал для КПК возможность
антияпонского блока с гоминьданом. Но, не желая видеть рост противоречий между
отдельными слоями крупной китайской буржуазии и японским капиталом, утверждая,
что она целиком находится в лагере «предателей родины», сектанты из руководства
КПК исключали гоминьдан как возможного, хотя и шаткого, союзника КПК на
платформе общей борьбы двух партий против милитаристской Японии. Напротив, они
настойчиво призывали к борьбе с гоминьдановским правительством и тем самым
ориентировали КПК на гражданскую войну, которая тогда была бы только на руку Японии.
Коминтерн еще в 30-х годах осудил такую ориентацию, и по его рекомендации КПК
заключила в начале войны с Японией (1937 г.) соглашение о едином антияпонском
фронте с гоминьданом.
Несмотря на это соглашение, сектанты из руководства КПК не
отказались от своего курса и в последующие годы. Однако, учитывая, что открытое
отстаивание его было бы отрицательно встречено подавляющим большинством членов
партии и народом, они проводили скрытую линию пассивной обороны против японских
захватчиков, маскируя ее заявлениями о нерешительности чунцинского
правительства.
В трудной и напряженной обстановке компартия Китая
оставалась единственной политической партией, которая могла отстоять и защитить
интересы народа, укрепить единый антияпонский национальный фронт. Но реализация
этой возможности тормозилась националистическими элементами в руководстве КПК,
рассматривавшими партию и ее вооруженные силы как инструмент для захвата власти
в Китае. По мере обострения внутриполитического положения Китая в партии
усиливалась борьба двух линий: мелкобуржуазной, националистической и
интернационалистической. Китайские коммунисты-интернационалисты в освобожденных
районах, в армии и подполье вписали много ярких страниц в историю борьбы своего
народа за свободу и демократию, проявили мужество и стойкость, преданность
принципам пролетарского интернационализма, дружбы [406] с Советским Союзом и солидарности с борьбой его народа
против фашистской Германии. Сплачивая массы для отпора японским оккупантам и
предательской политике гоминьдана, они сдерживали националистический и
авантюристический курс мелкобуржуазных элементов в КПК, завоевывая прочную
поддержку и доверие китайского народа.
4 мая 1944 г. в Сиани начались, а 11 мая были продолжены в
Чунцине переговоры представителя ЦК КПК с руководством гоминьдана. Коммунистов
представлял Линь Бо-цюй, гоминьдановцев — Чжан Чжи-чжун и Ван Ши-цзе. В целях
сохранения и укрепления единого фронта КПК соглашалась «формировать из 8-й и
Новой 4-й армий 12 дивизий, которые подчинялись бы Национальному военному
совету, но сохраняли прежнюю дислокацию. В свою очередь коммунисты требовали
прекратить блокаду Пограничного (Особого) района, ввести в стране элементарные
демократические свободы, предлагали образовать коалиционное правительство и
провести другие мероприятия, направленные на демократизацию и укрепление Китая.
Однако гоминьдановские власти отклонили требования и
предложения КПК, настаивая на сохранении за коммунистами лишь десяти дивизий,
на «обследовании» района Шэньси — Ганьсу — Нинся, что было направлено на
ликвидацию всех освобожденных районов. Чанкайшистское руководство вновь
продемонстрировало стремление во что бы то ни стало сохранить свою диктатуру,
что вело к дальнейшему обострению внутриполитического положения в стране.
Антинародная политика чанкайшистского правительства, направленная не на
активизацию военных действий против Японии, а на подготовку к гражданской
войне, мешала консолидации всех сил китайского народа на борьбу с японским
агрессором, ослабляла антияпонский фронт.
Экономическое положение в США и Англии при общих
благоприятных для них условиях, сложившихся на фронтах второй мировой войны,
характеризовалось дальнейшей мобилизацией усилий для ведения войны против
фашистско-милитаристского блока, и прежде всего для осуществления вторжения на
северо-западное побережье Франции. Высокий уровень промышленного развития, в
том числе и военного производства, обеспечивал дальнейшее возрастание
военно-экономического превосходства этих стран над Германией и Японией.
В двух крупнейших капиталистических странах антигитлеровской
коалиции мобилизация ресурсов для ведения войны была связана с расширением мер
государственного регулирования экономики, которое вело к дальнейшему укреплению
монополий, носило классово враждебный характер по отношению к трудящимся,
обостряло социальные противоречия. Однако в условиях борьбы с фашизмом, злейшим
врагом человечества, народные массы этих стран, воодушевленные освободительными
целями войны, героическим примером народов СССР и перспективой близкого
разгрома фашистской Германии, напряженно трудились для достижения победы над
агрессорами, требуя от правящих кругов открытия второго фронта в Европе.
Моральный подъем народа увеличивал возможности антигитлеровской коалиции в
войне против фашистско-милитаристского блока.
Оглавление. Крушение оборонительной стратегии фашистского блока