В организации
стратегического руководства вооруженными силами государств фашистско-милитаристского
блока было много общего. Это определялось сходством их государственного,
политического и военного устройства, внутренней и внешней политики, принятых
методов ведения военных действий. Вместе с тем система стратегического
руководства каждого из этих государств имела свои существенные особенности.
Система
стратегического руководства Германии, сложившаяся к началу второй
мировой войны, впитала опыт прусского милитаризма в ведении захватнических войн
и отражала крайне реакционную сущность фашизма. Режим фашистской диктатуры
характеризовался узурпацией политической, административной и военной власти
фюрером, который занимал все высшие посты в государстве, в том числе и пост
верховного главнокомандующего.
Еще в 1938 г. в
Германии было упразднено военное министерство и создано верховное
главнокомандование вермахта (ОКБ), непосредственно подчиненное фюреру. В его
функции входила координация действий видов вооруженных сил, а также управление
гражданской администрацией по экономической подготовке войны. В составе ОКБ
наиболее важную роль играл штаб оперативного руководства (фактически личный
штаб фюрера) {364}. Он осуществлял стратегическое планирование, разрабатывал оперативные
директивы, организовывал взаимодействие .между вооруженными силами стран блока.
Поскольку
осуществление агрессивных замыслов германского империализма зависело прежде
всего от хода войны на суше, первое место в системе стратегического руководства
занимали главное командование сухопутных войск (ОКХ) и его генеральный штаб,
начальник которого являлся одновременно первым заместителем главнокомандующего
сухопутными войсками. Генеральный штаб решал все вопросы по подготовке и
использованию сухопутных войск, планированию операций и повседневному
руководству военными действиями на континентальных театрах. Большую роль в
управлении войсками играли также командования и штабы оперативно-стратегических
объединений сухопутных войск — групп армий. Их командующие имели широкие
полномочия при подготовке и ведении операций.
С началом войны
против Советского Союза роль главного командования и генерального штаба
сухопутных войск значительно возросла. На них была возложена ответственность за
планирование и осуществление операций на восточном фронте; другие театры
военных действий в оперативном отношении были подчинены ОКБ. После того как в
декабре 1941 г. вермахт потерпел поражение под Москвой, пост главнокомандующего
сухопутными войсками взял на себя верховный главнокомандующий Гитлер, значение
генерального штаба в механизме управления еще более увеличилось. Это
выразилось, в частности, и в том, что в отличие от штаба оперативного
руководства с немногочисленным составом генеральный штаб сухопутных войск
располагал обширным аппаратом, поэтому ему поручалась подготовка исходных
данных, необходимых для разработки оперативно-стратегических планов, и
отводилась важная роль в руководстве военными действиями.
В начале второй
мировой войны, пока вермахту противостояли армии капиталистических стран
Европы, система стратегического руководства Германии функционировала без особых
сбоев. Однако отлаженный механизм [342] военной машины начал давать перебои, когда вермахт вторгся в пределы
Советского Союза. Стратегическое руководство оказалось неспособным правильно
оценить соотношение сил, глубоко проанализировать политические, экономические и
военные факторы в их взаимосвязи.
Поражения вермахта
на советско-германском фронте потрясли систему немецко-фашистского стратегического
руководства. «Потеряв инициативу, — отмечал Маршал Советского Союза Г. К.
Жуков, — гитлеровское командование не справилось с возникшими трудностями как в
отношении организации операций, так и в практическом их осуществлении,
что значительно приблизило час их катастрофического поражения» {365}. Попадая в сложную обстановку, фашистское
командование зачастую не находило оптимальных решений, опаздывало с постановкой
задач, ставя войска в трудное, а подчас безвыходное положение. Просчеты в
управлении войсками становились все чаще, а их последствия — все тяжелее.
Пытаясь найти выход
из затруднений, в которых оказался вермахт на советско-германском фронте,
гитлеровское руководство часто прибегало к перестановке, «перетряхиванию»
высшего военного командования. Так, после поражения под Москвой было проведено
массовое отстранение от должностей высокопоставленных генералов и офицеров
действующей армии, в том числе главнокомандующего сухопутными войсками, всех
командующих группами армий и многих командующих армиями.
Однако перестановки
в высшем командном составе и сосредоточение все больших полномочий и руках
фюрера не оказали положительного влияния на подготовку и проведение операций.
Более того, с назначением его главнокомандующим сухопутными войсками авантюризм
как характерная черта политики и стратегии фашистской Германии стал еще
заметнее в сфере решения оперативных вопросов. Усилился процесс мелочной
регламентации деятельности командующих группами армий.
Стремление повысить
эффективность стратегического руководства выражалось также в усилении процесса
сращивания высшего военного командования с руководящим аппаратом нацистской
партии. На многие штабные и командные посты были «выдвинуты» чины СС и гестапо.
В январе 1945 г., например, командующим группой армий «Висла» был назначен
рейхсфюрер СС Гиммлер. В конце войны делалась попытка упростить структуру
подчиненности: в апреле 1945 г. штаб оперативного руководства вооруженными
силами и генеральный штаб сухопутных войск были слиты в единый генеральный штаб
вооруженных сил. Но эти организационные меры не могли уже оказать
положительного влияния на деятельность стратегического руководства.
Другой мерой,
предпринятой в целях выхода из трудностей и спасения пошатнувшейся системы
фашистского руководства, было проведение ежедневных совещаний высшего
командного состава в ставке верховного командования. На этих совещаниях
присутствовали высшие чины фашистской военной верхушки, в том числе начальник
генерального штаба сухопутных войск, главнокомандующие и начальники штабов
военно-воздушных сил и военно-морского флота, генерал-инспектор танковых войск,
министр вооружения и боеприпасов и другие. Однако и такая форма руководства не
дала и не могла дать желаемого эффекта. Бесчисленные, подчас противоречивые
указания ставки, поток спускаемых в войска директив свидетельствовали о потере
перспективы и неумении выделить основное в цени военных событий. Частая замена
руководящих кадров при сохранении неизменными общих основ, методов и приемов
стратегического руководства усугубляла его порочность, неизбежно вела к
усилению шаблонности и авантюризма. Порочность такого руководства полностью [343] проявилась в провале его стратегических
планов на советско-германском фронте.
Следовательно,
система стратегического руководства фашистской Германии, созданная еще при
подготовке к агрессии, в ходе войны функционировала все с меньшей
эффективностью, потерпев в конечном счете полное банкротство. Вместе с тем она
действовала, хотя и с перебоями, до тех пор, пока вооруженные силы Германии не
были окончательно разгромлены.
В Италии высшая государственная и военная власть
формально принадлежала королю, в действительности же во главе государства и
вооруженных сил стоял фашистский диктатор Муссолини, который одновременно
возглавлял военное, авиационное, морское министерства и министерство
национальной безопасности. Ему непосредственно был подчинен и генеральный штаб
вооруженных сил. Наряду с министерствами и генеральным штабом существовал
межведомственный орган — высший совет национальной обороны, выполнявший
совещательные функции. Военное, авиационное и морское министерства также имели
свои генеральные штабы.
Характерной чертой
системы стратегического руководства фашистской Италии было и то, что она все в
большой степени становилась зависимой от военно-политического руководства
Германии. Даже при обороне Сицилии в 1943 г. итальянское руководство находилось
под контролем командующего немецкими войсками, который являлся полномочным
представителем Гитлера но всем вопросам ведения войны в Центральном и Западном
Средиземноморье.
В ходе войны
выявилось, что система стратегического руководства Италии неспособна с высокой
эффективностью решать присущие ей задачи. Отсутствие четкого планирования,
ясности и конкретности поставленных целей, твердого управления войсками в ходе
операций наряду с относительно низкой боеспособностью армии привели к тому, что
ни в одной из проведенных операций не было достигнуто крупного и прочного
успеха.
Система
стратегического руководства милитаристской Японии
была построена в соответствии с военной доктриной, предусматривавшей ведение
агрессивных войн на Азиатском континенте и в бассейне Тихого океана.
Высшим
военно-политическим органом Японии, принимавшим важнейшие решения по ведению
войны, являлась императорская (имперская) конференция, в заседаниях которой
принимали участие император, премьер-министр, военный и военно-морской
министры, начальники генеральных штабов армии и флота. Ее решения выполнялись
правительством и ставкой.
Принятие
согласованных, более конкретных решений осуществлялось советом но координации
действий ставки и правительства, в который наряду с другими государственными
деятелями входили те же военные министры и начальники генштабов (в августе 1944
г. этот совет был преобразован в Высший совет по руководству ионной).
Верховным
главнокомандующим вооруженными силами являлся император. Сухопутные силы
возглавлял военный министр, а флот — военно-морской министр {366}. При верховном главнокомандующем японскими
вооруженными силами имелись совещательные органы: совет маршалов [344] и высший военный совет.
Они координировали усилия армии и флота, а также решали другие военные и
военно-экономические проблемы.
Стратегическое
руководство осуществлялось через ставку (высший военный орган страны),
созданную еще в 1937 г., с началом агрессии против Китая. Она была, наделена
широкими полномочиями и имела право принимать решения по важнейшим
оперативно-стратегическим вопросам. Ставка состояла из секций армии и флота. В
нее входили военный и военно-морской министры и их заместители, начальники
генеральных штабов и другие руководящие представители военного и
военно-морского министерств и штабов. Секции ставки, возглавлявшиеся, но
существу, начальниками генеральных штабов, не только стремились действовать
самостоятельно, но порой и соперничали между собой.
Руководство боевыми
действиями сухопутных поиск ставка осуществляла через командующих фронтами,
стратегических направлений и отдельных объединений, а боевыми действиями военно-морского
флота — через командующих флотами и военно-морскими базами.
В целом система
стратегического руководства в Японии была более устойчивой, нежели в Германии и
Италии. Однако в условиях несоответствия захватнических планов реальным
возможностям она оказалась не в состоянии выполнить до конца возлагавшиеся на
нее функции.
Таким образом,
системы военного руководства Германии, Италии и Японии, опиравшиеся на
реакционные политические режимы, оказались не способными воплотить в жизнь
авантюристические военные планы и потерпели банкротство в результате побед,
одержанных вооруженными силами стран антифашистской коалиции.
Оглавление. Итоги и уроки Второй мировой войны