Главная географическая особенность «Европейской Руси»
(Западной Евразии) – деление страны на природные зоны – предопределила, как мы
видели, развитие лесных промыслов в районах севернее границы степной зоны. С
земледелием ситуация была иной, поскольку тогда, как конечно и сейчас,
получение урожаев возможно и в степной, и в лесной зонах. Тем не менее,
существование различных природных зон оказало большое влияние на
агротехнические методы и в результате привело к заметной разнице между севером
и югом. Степная зона с ее богатой черной почвой {черноземом) открыта для крестьянина во всех отношениях,
и единственная проблема, преимущественно техническая, с которой он
сталкивается, – это эпизодическое орошение земель в пограничных районах
между степной и засушливой пустынной зонами.
В лесной зоне человек должен был сначала выкорчевать лес,
чтобы получить участок пашни. В переходной лесостепной зоне было возможно
использовать для земледелия свободные от деревьев островки земли даже до
вырубки окружающего их леса.
И на севере и на юге Руси земледелие – последовательно, но
медленно вырастая из примитивных условий – прошло много стадий. В целом можно
сказать, что самая ранняя стадия заключалась в разрыхлении верхнего слоя почвы
мотыгой или другим примитивным инструментом подобного рода с одновременной
посадкой семян. На этой стадии каждый участок земли только временно
использовался как пашня. Постепенно была достигнута следующая стадия, на
которой поля постоянно использовались и обрабатывались регулярно.
В лесной зоне работа должна была начинаться с вырубки
деревьев и выжигания подлеска. Такие выжженные участки леса, пригодные для
земледелия, были известны как лиады
(множественное число от лиадо).
Вся операция в целом называется подсека (вырубка) или лиада
(выжигание). В первые два‑три года урожай был высоким, так как
древесный пепел – хорошее удобрение. Однако через три‑четыре года такой
участок земли переставал давать достаточный урожай и использовались новые,
заранее подготовленные. Тем временем оставленный участок быстро покрывался
молодой порослью, которую опять нужно было выжигать, когда земледелец
возвращался к нему. Такие вновь поросшие участки земли в лесу были известны как
лиадины. В целом задача по
очистке и уходу за лиадами,
требовавшая тяжелого труда и большого количества работников, была не под
силу одной крестьянской семье. Таким образом, примитивное земледелие в лесах
предполагало существование кооперативных объединений в форме общин (задруга ‑ см. Гл.
VI, часть 1).
В степной зоне первоначальная система использования земли
называлась перелог, суть ее
заключалась в том, что после первых урожаев землю оставляли под паром на несколько
лет, не соблюдая какого‑либо определенного чередования ни во времени, ни
в севообороте. В степях девственная почва была настолько плодородной, что
вспаханная однажды она давала хорошие урожаи в течение нескольких сезонов даже
без дополнительной обработки. Когда сорняки разрастались и заглушали посевы,
земледелец распахивал новый участок степи и возвращался к первому только через
несколько лет. Можно отметить, что переложное земледелие использовалось
казахами (киргизами) еще в девятнадцатом веке.[188]
Такая расточительность в отношении сельскохозяйственных
угодий возможна только пока земли много, а население не так велико. Когда
количество земли становится ограниченным и на нее устанавливается частная
собственность, от переложного земледелия приходится отказываться, и земля может
быть оставлена под паром только на определенное время. Исторически это привело
к появлению двупольной и, позже, трехпольной системы земледелия. Эта стадия
была достигнута уже в киевский период и на юге и на севере, по крайней мере в
наиболее плотно заселенных частях каждого княжества. В отдаленных районах
лесной и пограничных районах степной зон подсека и перелог, естественно, еще
применялись. Лиадная система использовалась в некоторых районах Северной Руси
даже в середине девятнадцатого века.
На стадии постоянного возделывания полей требовалось гораздо
меньше труда для их обработки, чем при подсеке. Таким образом, с точки зрения
экономики не существовало препятствия для выхода отдельных семей из задруги:
так появились небольшие хозяйства. С другой стороны, большие земельные наделы
могли прибыльно эксплуатироваться при использовании рабов или наемного труда.
В письменных источниках киевского периода существуют
многочисленные свидетельства того, что регулярно обрабатываемые поля находились
в частной собственности. Известны копии документов, в которых детально
описываются границы каждого владения. В «Русской Правде» установлены штрафы за
распахивание земель вне установленных границ.
Что касается орудий труда, то на начальной стадии развития
земледелия в лесной зоне, как правильно отмечает Греков, топор можно называть
главным сельскохозяйственным инструментом, без него мотыга была бы бесполезной.
На этой стадии не было необходимости в использовании тягловой силы, и
действительно, согласно Третьякову, в верховьях Волги лошадь первоначально
использовалась как скот, на мясо, а не для работы, и только где‑то в
пятом веке ее приспособили для сельскохозяйственных работ.
Северный русский плуг (соха) представлял собой деревянное орудие с тремя зубьями.
Позже его сделали более эффективным, добавив металлический лемех. На юге
настоящий плуг (рало)
использовался со скифских времен. Соху тянула лошадь или несколько
лошадей, а рало – лошади или волы.
Из зерновых на юге как основные культуры выращивали полбу,
пшеницу, гречиху, на севере – рожь, овес и ячмень.
При трехпольной системе возделывали только следующие
культуры: волокнистые, пригодные для ткачества (лен и коноплю); бобовые (горох
и чечевицу) и репу на отдельных полях.
Совсем немного известно о садоводстве в Киевской Руси.[189]
Вероятно яблоневые и вишневые сады существовали на Украине с персидских времен.
Видимо в местном ассортименте фруктов не было большого разнообразия, так как
фрукты импортировали из Византии. В «Патерике» Киево‑Печерского монастыря
говорится, что монахи выращивали некоторые виды фруктовых деревьев. Товарные
огороды существовали вокруг Киева и других городов, обычно в низких влажных
местах, затопляемых весенними паводками (болонье). Выращивали капусту, горох, репу, лук, чеснок
и тыкву. Монахи тоже имели огороды на монастырских землях, и огородники
упоминаются среди людей, живших и работавших в частных поместьях.
Разведение лошадей и крупного рогатого скота практиковалось
в Южной Руси в течение веков и представляло собой важную отрасль русской
национальной экономики в киевский период.[190] Князья
уделяли особое внимание разведению лошадей, частично в связи с военными
нуждами, и огромные табуны лошадей содержались в княжеских имениях. В качестве
примера можно привести эпизод столкновения между князьями Давыдовичами и
Ольговичами в 1145 г.: согласно Ипатьевской летописи, Давыдовичи, совершив
набег на неогороженное пастбище Ольговичей в Рахне, угнали три тысячи кобыл и
тысячу жеребцов.
«Русская Правда» содержит большое количество статей,
касающихся продажи или кражи скота. В так называемом Карамзинском списке
(пространной редакции «Правды») есть интересные расчеты общего увеличения
поголовья скота, которого может ожидать хороший скотовод.[191] Лошади и
скот разного рода, включая верблюдов, также импортировались от тюркских
кочевников – печенегов и, позднее, половцев. Венгерские иноходцы упоминаются в
«Слове о полку Игореве».
Поскольку охота играла в Киевской Руси значительную роль, и
князь, чаще всего, был страстным охотником, следует упомянуть, что разведению
охотничьих собак тоже уделяли большое внимание в княжеских имениях.
Птицеводство также было важной отраслью сельского хозяйства, птицу держали как
для личного потребления, так и для торговли.
Хотя на Руси киевского периода существовали хозяйства разных
размеров, основной объем сельскохозяйственной продукции, несомненно,
производился в крупных поместьях. Они были трех видов: принадлежащие князьям,
боярам и представителям других классов, церкви.
Свидетельства об управлении и внутренней организации больших
земельных владений в киевский период немногочисленны.[192]
По управлению боярскими поместьями мы знаем только название
управляющего – тиун. Княжеское
поместье находилось под общим управлением огнищанина ;каждая часть
поместья – село (соответствует villa во Франции Каролингов) – управлялась сельским
старостой ,за полевыми работами наблюдал ратайный староста. Тиун конюший отвечал за лошадей и их разведение, овчар
‑ за овец. Конюхи и пастухи
чаще всего были тюркского происхождения. В летописях упоминаются доезжачие
,отвечавшие за княжеские псарни. Большинство княжеских конюхов и пастухов, так
же как и псарей, видимо, являлись его рабами. Княжеские земли обрабатывали, по
крайней мере частично, рабы – холопы
и зависимые работники – закупы.
Однако привлекались и свободные наемные рабочие – рядовичи и получившие свободу холопы – изгои.
Вероятно, некоторые из этих наемных работников в княжеских и
церковных поместьях получали в аренду небольшие наделы земли, которые и
возделывали. В таких случаях они
должны были отдавать хозяину часть урожая или платить ренту деньгами.
Боярские поместья, очевидно, строились по образцу княжеских,
хотя понятно, что в большинстве случаев они были меньше. Некоторые церковные
поместья, особенно монастырские, должно быть, были такими же большими
экономическими образованьями, как и княжеские, но они отличались структурой
производства и ее организацией. В церковных поместьях не разводили ни лошадей
для военных целей, ни охотничьих собак. Более того, поскольку церковь
находилась в оппозиции к рабовладению как институту, рабский труд использовали
очень редко.
Киевская Русь. Оглавление.