Образование – один из самых важных факторов культурного
развития нации. Ко второй половине XVII в. Московия располагала некоторыми
условиями для начального образования, однако в ней не было ни средних школ, ни
высших учебных заведений.
Двумя наиболее образованными группами являлись духовенство и
служащие органов администрации – дьяки и подьячие. Что касается бояр и дворян,
то в первой половине XVII в. не все из них даже умели читать и писать, однако к
концу века процент грамотности значительно увеличился. За счет посадских. По
подписям в протоколах нескольких московских посадских общин, высчитано, что в
1677 г. подписывающихся было 36 процентов, а в 1690 г. – между 36 и 52
щэоцентами.[1555])
Среди крестьян грамотность была минимальной в течение всего XVII в. (немного
выше среди государственных крестьян в северной Руси).
Что касается высшего образования, то православная церковь
возражала против обращения к помощи европейцев, поскольку они опасались влияния
со стороны католических и протестантских учителей. Два других потенциальных
источника составляли греческие и западнорусские православные ученые. Еще в 1632
г. патриарх Филарет обращался к образованному греческому священнику с просьбой
организовать в Москве духовное училище, но после смерти Филарета проект
забросили (см. главу 3).
В 1640 г. киевский митрополит Петр Могила предложил царю
Михаилу прислать в Москву киевских ученых, чтобы организовать школу для
обучения латинскому и греческому языкам. Из этого плана ничего не вышло, однако
несколько лет спустя, в начале царствования царя Алексея, Ф.М. Ртищев открыл
подобную школу по собственной инициативе.
В 1665 г. в Москве создали посолу для обучения латинскому
языку и русской грамматике, для которой было построено специальное здание в
Спасском монастыре «за иконным рядом» (Заиконо‑Спасская школа). Ее
возглавил выдающийся ученый и поэт Симеон Полоцкий. Цель школы состояла в
подготовке дьяков и подьячих, административных органов. Сам Симеон Полоцкий
преподавал там по меньшей мере два года.[1556])
Грекофильские круги Москвы подозревали Полоцкого, выпускника
Киевской Академии, в склонности к римскому католицизму, да и вообще были против
обучения латыни. В 1680 г. школу, основанную на обучении греческому языку,
организовали в Московском Печатном дворе, преимущественно для подготовки
собственных сотрудников.
Московская элита так остро нуждалась в знании латыни – в тот
период важного средства освоения западной науки, – что в 1682 г. был
разработан устав учебного заведения, объединяющего обучение греческому и
латинскому языкам – Славяно‑Греко‑Латинской академии.[1557])
В учебный план академии входило изучение грамматики,
поэтики, риторики, диалектики, философии, юриспруденции и богословия. Ректор и
преподаватели должны были быть «благочестивыми и из набожной семьи,
воспитанными в восточной православной вере русских или греков». Школа «должна
быть открытой для людей [православного вероисповедания] любого чина, положения
и возраста без установления различий». Главной целью академии являлось
укрепление и защита православной веры. Ректор и преподаватели становились
хранителями Национальной библиотеки. Еретические книги, обнаруженные во
владения частых лиц, подлежали конфискации или передаче хранителям.
Предлагалось, что все иноземные ученые перед поступлением на
русскую службу будут проходить проверку у руководства академии: в случае
неодобрения, изгоняться из России. Люди, обвиненные в еретическом учении или
богохульстве против православной церкви, допрашиваются ректором и, в случае
виновности, подлежат сожжению на костре. Православный, перешедший в
католичество, лютеранство или кальвинизм, подвергается такому же наказанию. Это
было попыткой установить строгий церковный надзор над образованием всех русских
и силой подавить любую оппозицию подобному контролю.
Царь Федор и патриарх Иоаким одобрили устав академии, однако
только во время регентства царевны Софьи подходящие греческие ученые, братья
Иоаникий и Софроний Лихуды, были приглашены и привезены в Москву. Официально
академию открыли в 1687 г. Через два года молодой царь Петр сверг и заключил в
темницу царевну Софью, а в 1700 г., после смерти патриарха Адриана (преемника
Иоакима), Петр начал свои реформы, направленные на разрушение церковной
монополии на образование и просвещение. Славяно‑Греко‑Латинская
академия стала ядром Московской Духовной Академии, а светское образование и
наука развивались независимо от нее.
Во второй половине XVII в. двумя важными институтами, через
которые западные идеи и образ жизни проникали в высший слой московского
общества, были царский дворец и Посольский приказ.[1558])
Западнорусские ученые (украинские и белорусские), питомцы
Киевской Академии, были проводниками западной гуманитарной науки. Киевские
ученые, приглашенные в Россию в конце 1640‑х и 1650‑е гг., были
специалистами по греческому языку. Обучение в Киевской Академии, однако,
строилось на латыни.
Самым влиятельным западнорусским ученым в последнюю часть
царствования Алексея и первые четыре года царствования Федора являлся разносторонний
Симеон Полоцкий (1629‑1680 гг.). Латынь была языком его научных
исследований. Он хорошо знал также польский, но не был знаком с греческим.
Полоцкого призвал в Москву царь Алексей в 1663 г. Три года спустя он принял
участие в церковных Соборах 1666 и 1667 гг., заклеймивших староверов. Полоцкий
перевел на латынь некоторые материалы для Паисия Лигарида и написал трактат
против учения старообрядцев.
Симеон Полоцкий был активным проповедником (после его смерти
опубликовали два тома ею проповедей) и поэтом (он сочинял по‑русски,
польски и на латыни). Он ввел в русскую литературу силлабическую систему
стихосложения поляков, которая займет главенствующее положение в русской поэзии
на последующие восемьдесят лет. Полоцкий также сыграл роль в развитии русского
театра, Он возбудил интерес царя Алексея к театральным спектаклям, рассказывая
ему об украинских и польских драмах. Полоцкий написал в этом жанре два
произведения – «Комедию притчи о блудном сыне» и «Три юноши в огненном
горниле».[1559])
Однако царь Алексей обратился за помощью в организации
первого театра в Москве не к западным русским и не к полякам, а к немцам. В
июне 1672 г., по совету Артамона Матвеева, царь поручил пастору Иоганну
Готфриду Грегори из Немецкой Слободы поставить пьесы на библейские сюжеты в
специально выстроенном для этого новом здании в царском селе Преображенское.
Первый спектакль («Эсфирь» состоялся 17 октября. Позже представляли переложение
последних актов «Тамерлана Великого» Марло и комедию о Бахусе и Венере.
Сначала спектакли играли на немецком языке, но вскоре пьесы
перевели на русский, и Грегори подготовил русских актеров. В некоторых
постановках особое место принадлежало инструментальной музыке и пению. После
смерти царя Алексея и отставки Матвеевва спектакли прекратились.[1560])
В 1667 г. царь Алексей назначил Симеона Полоцкого
наставником своего старшего сына царевича Алексея, а когда тот умер –
наставником Федора, следующего царевича по старшинству. Полоцкий также
руководил образованием царевны Софьи. Федор овладел польским языком, увлекался
польскими книгами, любил польское платье и музыку.
При царском дворе и среди бояр распространилось
полонофильство. Василий Голицын и другие бояре знали польский язык и имели в
своих библиотеках польские книги. Дом Голицына был выстроен и обставлен в
западном стиле.
С польским культурным влиянием соперничала немецкая
культура, шедшая из стран центральной и северной Европы (германских государств,
Голландии, Дании и Швеции) либо непосредственно, либо через Немецкую Слободу.
Ее воздействие чувствовалось и в театре, и в изобразительном искусстве, и в
музыке, и в технике. Послед аспект оказался наиболее важным для ближайшего
будущего.
Накопление технического знания, которому способствовали
селившиеся в Московии немецкие мастера и промышленники, продолжалось в течение
всего XVII в. К 1682 г. русская элита развивала различные виды ремесла,
отличающимся высоким качеством.
Чтобы развить и освободить потенциальные творческие
способности, было необходимо дать московитам возможность овладевать основами
науки и технологии, или открывая соответствующие школы на Руси, или отправляя
русских за границу учиться в западных школах. Это понимал царь Борис Годунов в
начале XVII в., однако преждевременная смерть нарушила его планы.
Только во второй половине XVII в., при помощи киевских
ученых, в Москве появились школы, где обучали гуманитарным наукам, однако так и
не было открыто школ с преподаванием естественных и технических наук.
Русь нуждалась в технической модернизации. Этот процесс мог
пойти быстрее или медленнее, принять более широкий или более узкий масштаб.
Решающий толчок дал Петр Великий.
Сельское хозяйство на Руси 17 века
В разногласиях и внутренних противоречиях того периода
русской истории творческие силы национальной экономики настойчиво трудились, приводя
к неуклонному накоплению технического и, с меньшей скоростью, гуманитарного
знания.[1561])
Продуктивность русского сельского хозяйства в XVII в., за
исключением западной Сибири, была низкой. Высчитано, что на каждую четверть
посеянной ржи получали только 2‑5 четвертей зерна. В западной Сибири
пропорция была выше – 8‑10 четвертей.[1562]) С другой
стороны, наблюдался постоянный рост валового продукта, так как площади пахотных
земель увеличивались вместе с распространением сельского хозяйства на
плодородные земли юга и запада. Благоприятным фактором являлось изменение
системы налогообложения, в которой основной единицей стал двор. Это служило
земледельцу стимулом, поскольку обработка дополнительных земель больше не
предполагала увеличения налога.
Кроме сельского хозяйства, владельцы крупных имений
занимались промыслами и торговлей. Многие, включая царя Алексея, организовали в
своих вотчинах железоделательные, соляные, поташные, винокуренные и другие
производства. Излишки товаров, а также зерно они обычно продавали на рынках,
иногда доставляя их в самые отдаленные районы, например, в Архангельск.[1563])
Во второй половине XVII в. в Московии значительное
распространение получили более крупные промышленные предприятия, современными
учеными называемые мануфактурами. Некоторыми из них, например Пушечным двором,
производившим пушки, и Оружейной палатой, выпускавшей ручное огнестрельное
оружие, управляло государство. На другие мануфактуры выдавались лицензии,
преимущественно европейцам. Однако некоторыми мануфактурами владели и русские
купцы и промышленники, например, Строгановы, Светешниковы, Никитины и другие.
Часть мастеров были иностранцами, часть – русскими. Первые получали значительно
более высокое жалованье. Неквалифицированные работы выполняли русские: либо
наемные рабочие, либо крестьяне, «приписанные» к мануфактурам.[1564])
Принимая во внимание увеличение сельскохозяйственного и
промышленного производства, а также развитие торговли, можно бы частично
поверить воспоминаниям князя Бориса Ивановича Куракина (род. в 1676 г.). Он
говорит, что к концу регентства царевны Софьи, в 1689 г., Россия стала страной
изобилия.[1565])
Московское царство. Оглавление.